Раздел Ядерная война - Интерактивная фантастика ПИШЕМ ВМЕСТЕ

фантастика

Наш
девиз —
достоверность

ПОСЛЕ ЯДЕРНОЙ ВОЙНЫ

Первая часть (время "0") будет интеллектуальной. Первая часть - это крушение надежд, неосуществленные мечты. Почти шекспировская трагедия, а не кровавый боевик! Это калейдоскоп сломанных человеческих судеб, увиденных ребенком.

История будет как бы в двух частях: то, что напишут авторы и части некого летописца, постядерного Нестора. Они будут иметь исключительно обозревательный характер, научную подоплеку.

Пролог

Прежде чем вы, уважаемый читатель, познакомитесь с основными героями разворачивающейся драмы, предлагаем вам ознакомиться с документом, проливающим свет на то, что же произошло. Но если вы хотите испытать страх неведения вместе с героями, которые не знают, что произошло, винят и проклинают всех и вся, пока сюда не ходите

"Малыш"

Детские руки поставили на пол две банки консервов. Мужчина, лежавший рядом на грязном матрасе, открыл глаза.

- Спасибо, Бадди, сейчас пообедаем.- прохрипел он.

Руки, покрытые ожогами, со свисающими клочьями кожи, уперлись в пол, напряглись, и с огромным усилием мужчина перевернулся на живот. Взял консервы, сломал ключ... Было видно, что каждое движение ему дается с трудом. Отдал открытую банку мальчику, потянулся за следующей... Подхватил кусок ветчины, размял ее в пальцах, превращая в кашицу, положил на язык, стараясь не касаться кровоточащих десен, и проглотил. Несколько секунд он лежал, прислушиваясь к ощущениям, потом тело изогнулось в судороге и его стошнило. Сначала ветчиной, а потом желчью. Мальчик заплакал, но не двинулся с места. Такое он видел не в первый раз. Мужчина некоторое время лежал с закрытыми глазами, собираясь с силами. Прошептал про себя:

- Пора кончать этот цирк, - и обратился к мальчику: - перестань, сынок. Скоро это пройдет. Сейчас ты принесешь еще еды. Побольше. А потом выйди на большую улицу, которую я тебе показывал, там, где большие магазины, и дождись красивой зеленой машины. Хорошие дяди тебя покатают и отвезут в место, где тебе будет весело...

- А ты, папа? - тихо спросил мальчик.

- Я... я приду потом. Иди... Постой, - он притянул мальчика к себе, посмотрел ему в глаза... - Удачи. Иди.

Мальчик медленно пошел к лестнице, но, повинуясь какому-то импульсу, не стал подниматься, а спрятался под нее и затих. Сквозь ступени он видел весь подвал...

Мужчина долго лежал не шевелясь. Потом одним рывком сел. Вытащил из под матраса кухонный нож. Приставил к груди... И опустил:

- Не могу. Черт!

Он выронил нож из рук и на четвереньках, помогая себе локтями, пополз к выходу. Лестница казалась ему непреодолимым препятствием. Обеими руками оперся на ступеньку, подтянулся, помогая себе ногами... Он преодолел почти половину, когда одна из рук соскользнула. Мужчина поехал вниз, стукаясь лысой головой о ступени и оставляя на них куски кожи и кровь. Невероятным усилием остановил падение и, стиснув челюсти, с упорством крота снова полез вверх... Горячий, пропахший гарью воздух, гуляющий меж разбитых окон, показался ему божественно свежим и придал сил. Он понял, в каком смраде жил предыдущую неделю. Отдохнув, он двинулся дальше. А под лестницей сидел мальчик и беззвучно плакал крупными слезами...

... Грузовик медленно ехал по улице. На каждом перекрестке он останавливался и рупор на кабине оживал.

- Внимание, внимание. Производится всеобщая эвакуация. Просьба выйти к машине, на которой вас вывезут в безопасную зону. Если вы не можете самостоятельно передвигаться, то вывесьте в окне белую или другую материю. За вами придут и окажут помощь...

Внутри сидело двое солдат в противогазах и защитных костюмах. Более молодой спросил:

- Почему люди не бегут сразу. Уже две недели прошло, неужели они не понимают... - голос звучал глухо через резину и плохо передавал интонацию.

- У каждого свои причины. Одни не хотят покидать родных, другим некуда идти, третьи понимают, что им уже не помочь... Да мало ли причин. И куда идти то? Какая разница, умереть через неделю здесь или через месяц в вонючем бараке. Ты же знаешь, что там творится. А что двигало теми уродами, которые напали на машину позавчера? Не знаю. Желание утащить на тот свет кого-нибудь с собой...

Старший нажал на тормоз. Он заметил шевеление на мостовой.

- Прикрывай меня, - и вышел наружу.

Снял с плеча карабин и, оглядываясь по сторонам, медленно пошел к лежащему человеку. Сначала он подумал, что это труп. Живым человек быть не мог. Лучевая болезнь в последней стадии. На мужчине живого места не было. Язвы, казалось, покрывали каждый сантиметр его тела. Абсолютно лишенная волос голова, лицо без бровей и ресниц, руки, на которых не было живого места...

- О, боже,- послышалось сзади.

- Смотри по сторонам, - старший наклонился над мужчиной, открыл аптечку..

- Помогите... - одними губами прошептал мужчина.

- Сейчас, вколем обезболивающее, отвезем тебя к врачам...

Мужчина остановил руку со шприцом:

- Помогите... умереть.

- Ты уверен, парень? Может попытаешься? - солдат посмотрел мужчине в глаза, пытаясь найти в них хоть капельку надежды.

Тот попытался покачать головой и скривился от боли.

- Помоги тебе бог... и прости меня, - солдат снял карабин с предохранителя и приказал младшему, - иди в машину... Иди, я сказал! - потом зачем-то огляделся по сторонам, приставил дуло к груди, отвернулся и нажал на курок.

- Папа! - звук выстрела слился с мальчишеским криком. Солдат увидел, как из-за мусорных баков вглубь улицы метнулась детская тень.

- Стой. Иди сюда! - солдат сделал попытку побежать за ребенком, но второй окликнул его:

- У нас осталось сорок минут. Не успеем выбраться из зоны...

...А папа обманул. Дяди вовсе не хорошие... И к зеленой машине я больше никогда не подойду...

Теперь Бадди был сыт. Он впервые за последние три дня поел. Казалось, с той минуты, когда он потерял отца, прошла вечность. Сытый желудок выключал мозг. Неумолимо тянуло ко сну. Сейчас для мальчика ужасные события последних дней казались далеким кошмарным сном, воспоминания о котором таяли в сладкой пелене дремоты. Ребенок не осознавал до конца, что сегодня удача как никогда была на его стороне.

Потеряв отца и покинув разрушенный дом, Бадди два дня бродил по окраинам, избегая больших улиц с опасными оливково-зелеными автомобилями, возившими убийц отца. Мальчик не хотел уходить из знакомого района, несмотря на то, что везде царил неописуемый хаос. Среди дымящихся полуразвалившихся домов уже почти не осталось людей - кто-то, собрав уцелевшие вещи, ушел куда-то, некоторых увезли военные, но многие просто умерли.

Ребенок быстро слабел от голода. Он, наверно, так и умер среди развалин, если бы не ряд последующих событий, направивших его судьбу на другой путь. Маленький человек, конечно, не понимал этого, он просто послушно плыл по мутным, в свете последних событий, водам реки своей жизни.

Первые две ночи Бадди провел в сложившемся как карточный домик гараже, вернее в том, что осталось от него. Стоявший некогда рядом дом безобразно скомкала невероятная сила. Куча дерева и домашней утвари этаким сюрреалистичным комом навалилась на полуобгоревшие деревья, согнув их почти до земли. Всю эту картину завершал телеграфный столб, как гигантская стрела пробивший завал и лениво раскачивающий в порывах ветра не достающими до земли оплавленными проводами.

Мальчик пролазил в свое убежище через старый сточный канал, ведущий прямиком в почти засыпанную смотровую яму.

К утру становилось нестерпимо холодно, и Бадди, проснувшись, постарался согреться как и в первую ночь, кутаясь в почерневшую, пропахшую маслом и бензином ветошь.

Он завозился в темноте, пытаясь вытащить из-под мятой бочки кусок гнилого брезента, но тут со страхом осознал, что забыл об осторожности. Перестав шевелиться, мальчик прислушался. В ночной тишине слышны были лишь отдаленные, приглушенные звуки сирен спецмашин и слабый рокот одинокого вертолета. Еще минут пять он напряженно вслушивался в ночные звуки, но все они доносились издалека и не представляли опасности. Мальчик успокоился, но, сложив голову на старую камеру, в неожиданно воцарившейся тишине услышал странный, близкий звук. Внутри похолодело от ужаса!

Бадди, задержав дыхание, вновь прислушался. Звук повторился. Он походил на сочное чавканье и теперь был слышен довольно отчетливо на фоне ночной тишины.

Мальчик, несмотря на окутавший его страх, осторожно подполз к щели в деформированной стене и выглянул наружу. На усеянной мусором и остатками домов дороге стояла большая собака и, опустив свою морду к телу валявшегося на асфальте мертвого человека, издавала те самые хлюпающие звуки, изредка прерывая их тихим урчанием. Ужасная догадка молнией пронзила мозг Бадди. Он резко отпрянул от дыры и быстро работая локтями пополз к выходу из своего укрытия. Наружи послышался протяжный вой, сменившийся громким захлебывающимся лаем. Мальчишка дико закричал и с невероятной быстротой выбравшись из узкого лаза, бросился прочь.

Собак было много. Огромная стая лениво бродила по развалинам. От трупа на дороге уже ничего не осталось, и между псами вспыхивали кратковременные ссоры. Бывшие друзья человека, громко лязгая челюстями и свирепо поднимая дыбом грязную в клочьях шерсть, кидались выяснять отношения.

Бадди нашел спасение на уцелевшей опоре водонапорной башни, нелепо торчавшей над полем деревянного лома. Недалеко валялась лопнувшая цистерна, похоронившая под собой легковой автомобиль, и караулившие внизу псы лакали из нее воду. Над округом Думбартон висела черная туча дыма, питавшаяся бушевавшими на земле пожарами.

Шелест шин и рев мощного двигателя оторвал ребенка от созерцания картины апокалипсиса. Захлопали выстрелы автоматических винтовок, и собачья стая кинулась врассыпную.

- Мы нашли его на одиннадцатой улице. Не хотите взглянуть? Я думаю, док, это вас заинтересует, - просипел низкий мужской голос. Фолк не видел говорившего, но знал, что сказанное принадлежит длинному капралу, потратившему утром около часа на то, чтобы снять его с опоры башни.

- Что там у вас!? - недовольно произнес кто-то.

Полог брезентового тента резко откинули вверх. В ворвавшемся свете дня Бадди увидел старика в военной форме, подслеповато щурившего серые глаза, буравившие полутьму кузова.

- Мальчик, иди ко мне, - ласково произнес старик.

- Иди к доброму доктору, он угостит тебя сладкими лекарствами, - добавил капрал.

В ответ доктор повернулся к нему и смерил недовольным взглядом.

- Не говорите ерунды, капрал! Займитесь своими обязанностями! Если не ошибаюсь, вам и вашим людям поручено охранять продовольственные склады?!!

Холодные, твердые пальцы военного врача с легкой бесцеремонностью ощупали горло ребенка.

- Странно! Весьма странно! - удивлялся он, - Никаких симптомов, хотя доза среднестатистическая.

- Так, вот что, боец! - обратился доктор к стоявшему рядом солдату, - Немедленно отправьте этого... ммн... мальчишку в центральный госпиталь и передайте лично полковнику медслужбы Патерсону. Лицо в шрамах у него... Действуйте!

"Священник"

Под утро пошел дождь. Счетчик у окна, подарок полковника медслужбы Паттерсона, предостерегающе затрещал: дождь был активным. Проснувшийся от назойливого звука Стефан поднялся, хотя было еще слишком рано. Все тело ломило от жуткой усталости. Вчера комендант гарнизона полковник Рэнкаст буквально силой выпроводил его из госпиталя: "Вы нам очень нужны, святой отец, но только бодрым!"

Но какой может быть отдых в это кошмарное время? Каждый день патрули доставляют из развалин все новых людей, обожженных и облученных настолько, что поражаешься: как человек еще живет? Господи, помоги этим людям. Вчера на патруль снова напали, убили молодого парня. Люди просто обезумели. Оказывается, сколь малая грань отделяла благополучных граждан великой страны, чтивших законы и исправно плативших налоги, от того, что пряталось в их душах. Гордыня человечья - вот источник всех зол. В один миг лишившиеся всего, люди не обратились к Небу с мольбой о прощении. Нет, они дали сожрать свои души демонам.

Около восьми утра, перекусив остатками пайка, Стефан вышел из церкви. Здесь он поселился после того, как вместе с женой и грудным ребенком сгорел его дом. Как давно это было... Месяц - и жизнь - назад. Не глядя на затянутое серо-черной пеленой небо, он шел вдоль пустынной улицы. В низу живота уже привычно играли неизвестные физиологам, но понятные психологам струнки. Каждый раз он боялся, что из-за угла выскочит некто и походя пырнет ножом, чтобы завладеть его плащом. Или просто оттого, что он проходил мимо. Такое случалось постоянно. Но он упорно продолжал ходить один, без оружия, хотя комендант настаивал на нем, и даже не запирал ворота храма. Хоть режьте меня, но люди должны оставаться людьми. Тварями Божьими.

По плащу из полиэтилена струились радужные капли. Не избежать дезактивации. Даже этот плащ, по инструкции одноразовый, он вынужден носить изо дня в день. Хорошо, что пока счетчик молчал, когда он подходил к нему. Значит, еще не пришел его срок.

Сзади надвинулся рокот мотора, Стефана поймал желтый круг света. Грузовик остановился, водитель открыл окно.

- Вы в госпиталь, отец? Садитесь.

Стефан забрался в кабину. С недоумением глянул на водителя.

- Гарри в кузове, - пояснил тот отсутствие напарника, поправив на панели короткостволый автомат. - С ранеными, подобрали их на 18-й авеню.

И без перехода:

- Сегодня ночью какие-то сукины дети, уж извините, святой отец, опять на склад напали. Убили троих наших... Ребята уже стали стрелять во все, что движется, так что не ходили бы вы один.

Он поделился последними новостями. Радио доносит какие-то обрывки, но из них информации меньше, чем слухов. Говорят, землетрясение полностью уничтожило Калифорнию. Кто-то валил всю вину за происходящее на русских, однако, судя по полученным сводкам, виноваты то ли китайцы, то ли корейцы. "Отец, я вот как-то, ну, до всего этого, читал, что может быть ядерная зима и все живое вымрет. Как считаете, правда?" Ответа он, впрочем, даже не услышал, продолжал говорить. Вот и внеочередная исповедь. Ведь ее смысл не только в отпущении грехов. В первую очередь человеку надо облегчить душу, выговориться.

...Здание муниципальной больницы не засыпало весь этот месяц - с самого "времени ноль", как называл дату начала ядерной войны комендант Рэнкаст. Медики и добровольцы из жителей города трудились в три смены, пытаясь облегчить страдания поступавших сюда людей, многие из которых были безнадежны: лучевое поражение заставляло людей гнить заживо, радиация обостряла все недуги, в особенности онкологические. Не хватало опытного персонала, катастрофически не хватало лекарств. Водопровод не работал, воду доставляли только после усиленной очистки, она противно воняла химикатами. Не хватало коек, людей располагали прямо на полу палат и коридоров. Здесь никогда не было тихо. Постоянно раздавались крики больных и медиков на фоне несмолкаемого стона обреченных.

Обходя сбивающихся с ног санитарок, осторожно переступая через многочисленные тела, покрытые пятнами ожогов, отвратительными язвами, испачканные рвотой и испражнениями, с отслаивающейся от костей плотью, Стефан подошел к пристроившемуся в уголке мальчугану лет десяти. О нем священнику сказал полковник Паттерсон: "Как я понял, ребята коменданта, э-э, облегчили страдания его отцу, а малыш это видел. Он на удивление здоров, но как бы не свихнулся. Поможете?"

Конечно. Это мой крест...

Стефан присел перед мальчиком, поймал его насупленный взгляд, улыбнулся.

- Здравствуй, малыш. Я - отец Стефан. А как тебя зовут?

- Бадди Фолк, - буркнул тот, словно подчеркивая полным именем, что между ними стена.

Стефан кивнул, продолжая доброжелательно улыбаться, но глаза внезапно защипало. Боже мой, сколько же на тебя свалилось всего, малыш! Как ты не лишился рассудка в первые же дни этого ужаса, как сумел продержаться? И каких усилий будет стоить теперь коррекция твоей психики, чтобы ты не вырос озлобленным на весь мир неуравновешенным бандитом?

- Почему ты плачешь, дядя? - спросил мальчик. - У тебя тоже кого-то убили?

- Нет, сынок, не убили. - решил не говорить о своей семье Стефан. - Жизнь сейчас очень сложная. Я знаю, тебе тоже сейчас тяжело, но, значит Богу так... - он осекся, не досказав ставшие уже давно привычными слова. Как он мог говорить о Боге, как он мог говорить об его милосердии, после того, что произошло?... Что он ответит мальчику, если тот начнет задавать вопросы? Сколько людей погибло, сколько еще погибнет? Вообще кто-нибудь останется ли? И все потому, что пути господни неисповедимы?

- Мне тоже...горько...Бадди. - выдавил Стефан, отвернувшись от мальчика, чтобы смахнуть слезы.

В фойе было очень много народу, и почти все стонали от постоянной боли, которую нельзя было унять - обезболивающие давно уже кончились.

"Нужно найти для мальчишки более спокойное место".

Из коридора прозвучал дикий, страшный вопль. Глаза мальчика расширились от ужаса.

- Бадди, Бадди. Тебе наверно придется привыкнуть к этим ужасам - сказал священник и обнял его.

- Пойдем, найдем палату, где можно присесть.

Он взял мальчика за руку и повел. Стеклянная дверь, разделяющая фойе и коридор была измазана гноем с вкраплениями засохшей крови. "Боже, неужели это нельзя отмыть?" - думал Стефан, в тоже время, понимая, что нет сейчас свободных людей в больнице.

- Зачем солдаты меня поймали? - спросил дрожащим голосом Бадди, - и почему они..., - тут мальчик уже не мог сдержаться и начал всхлипывать - почему они убили моего папу?

- Нет...Они не...Понимаешь? Стефан не знал, как продолжить. Может лучше рассказать правду? Или это будет слишком тяжело для мальчишки, который пережил уже слишком много для его возраста? Но если не сказать, кто знает, не будет ли это еще более тяжелой ношей?

- Твой отец заболел. Очень сильно заболел. И...ему было очень больно. А теперь...В общем...он попросил чтобы...В общем, теперь ему легче и он не страдает как все эти люди вокруг нас.

В коридоре стонов было намного больше. Было очень сложно пройти, не задев сидящих возле стен больных, с сочащейся сквозь бинты кровью и с большими гнойниками по всей коже. Кто-то пытался заснуть, чтобы хоть ненадолго забыть о боли, а кто-то не мог этого сделать, потому что боль была слишком сильной. Некоторые брели вдоль коридора, шаркая ногами по грязному и облеванному полу, кряхтя от попыток сдержать стоны, потому что кости болели, а у многих стали уже ломаться от слабости. Здоровых людей с каждым днем становилось все меньше...

Дикие желтые глаза с сеточкой капилляров, раздувшихся от крови, уставились на мальчишку, но Стефан и Бадди не обратили на это внимания. Человек сидел на полу, прислонившись к каталке, и ждал. Ждал когда мальчишка подойдет ближе. Он уже давно обезумел от боли, но этого никто не замечал.

- Сейчас твой отец смотрит на нас сверху, - продолжал священник, - смотрит на тебя и радуется, что ты не болеешь, и не страдае...

- Ааа - слились в один звук крик мальчишки и ужасный рык больного, дернувшего Бадди за ногу. Мальчик упал на безумца. Ужасный запах проник в его нос. В больнице трудно было дышать, отовсюду шла вонь, но теперь Бадди совсем стало плохо. Запах пота еще можно было пережить, но запах гноя...Его желудок скрутило и Бадди чуть не вырвало. Благо - желудок был пуст. Больной ухватил его руку и потянул себе в рот. Стефан схватил мальчика за другую руку и попытался оттянуть его на себя. Пальцы мальчика почувствовали тепло и влагу - стало еще противней. У психа не было зубов, поэтому больно не было. Неожиданный удар ноги заставил больного откинуться к каталке.

- Совсем башка свихнулась! Напугал парня, идиот, - сказал нежданный спаситель и захромал на свое место у стены, пока его не заняли; казалось он повредил от удара ногу. Стефан тут же поставил Бадди на ноги. На пальцах, побывавших во рту больного, были видны наплывы серо-зеленого гноя. "Вот откуда запах" - решил Бадди, и его снова чуть не вырвало.

- Пойдем, Бадди, пойдем.

Мальчик посмотрел на психа. Желтые глаза опять уставились на него, но, казалось, больной начал успокаиваться, начал понимать, что совершил что-то дурное. По крайней мере, Бадди так показалось.

- Вот. Сюда, Бадди, - Стефан завел его в одну из палат. - Садись здесь.

Маленькая комнатка была заставлена кроватями, на многих из которых лежало по два человека. Между кроватями, прямо на полу тоже находилось очень много народу. Стонов здесь было поменьше. Бадди прислонился к спинке одной из кроватей, у ног больного. Из-под старого, замусоленного одеяла, выглядывала одна только голова, которая была обмотана грязным бинтом, с большими багровыми пятнами. Одного глаза совсем не было видно: казалось, лоб сразу переходит в нос, и только маленькая, тоненькая полосочка показывает то место, где глаз должен был находиться. Другой - красный от крови, выпирал из глазницы и смотрел на Бадди, не мигая, а вокруг него совсем не было живой кожи - один сплошной кусок коросты, потрескавшейся в некоторых местах от моргания.

"Какие все страшные" - подумал Бадди и съежился.

- Отец Стефан! - позвал священника кто-то из коридора. - подойдите сюда, пожалуйста.

Доброжелательное лицо священника говорило о том, что ему можно было доверять. Бадди сейчас очень нуждался в поддержке, поэтому, когда он увидел, как слезы наворачиваются на глаза отцу Стефану, его охватила жалость. "Наверное, у него тоже убили родителей", - подумал Бадди, и слезы покатились теперь уже из его глаз, оставляя следы на грязном лице.

- Нет, сынок. У меня была семья,...любимая жена и маленькая дочка, но...их никто не убивал, - Стефан решил не говорить всей правды мальчику - слишком все было страшно. - Они умерли, Бадди, и попали на небеса. Теперь им хорошо.

- Они что, болели? - Бадди начал стирать слезы с лица рукавом изодранной рубашки.

Запах пепелища, и вид обгорелых трупов пронзили сознание Стефана. Он старался забыть этот кошмар, постоянно заставлял себя работать, помогать людям в их несчастиях, но иногда страшные картины возвращались. И тогда было очень больно.

- Да. Вернее... Бадди, от тебя пахнет бензином. Ты расскажешь мне, где ты был, и что с твоей семьей?

- А вам-то, какое дело? - неожиданно насупился мальчик. - Вы мне не хотите рассказывать про себя, а у меня зачем-то все выпытываете.

Последние слова он произнес с большим трудом - старался не разреветься.

"Старый дурак. Не захотел бередить свои раны и перекинулся на мальчика. Нельзя вот так, сходу, о том, что произошло. Отца убили, а где его мать я даже не знаю".

Мальчик был одет в джинсы и темно-красную рубашку, которые, похоже, уже давно не снимал. Создавалось впечатление, что он ползал в грязи: джинсы стерты, рубашка практически вся распустилась на длинные лохмотья, которые висели на его тощем и грязном тельце, совершенно не согревая.

- Ты весь чумазый. Я думаю, тебе хочется помыться. Ты, наверное, где-то ползал и... - Стефан неожиданно осекся.

- Бадди, сынок, ты, наверное, есть хочешь? - спросил он, пытаясь сообразить, куда ушел Паттерсон - только он мог сейчас накормить паренька.

Бадди недоверчиво покосился на отца и снова буркнул: "Я уже три дня не ел".

- Три дня не ел и все еще держишься? Молодец! Ты сильный, Бадди.

Мальчик посмотрел на Стефана более миролюбиво и спросил: "А у вас есть еда?"

"Отлично. Нужно поддерживать его мальчишескую гордость. И накормить побыстрее"

Из коридора прозвучал дикий, страшный вопль. Глаза Бадди расширились от ужаса.

- Бадди, Бадди. Тебе, наверное, придется привыкнуть к этим ужасам, - сказал священник и обнял его.

"Нужно увести его в церковь - там он не будет видеть этот кошмар, - решил Стефан. - А здесь оставлять вредно - слишком много страдающих, слишком много крови".

- А еда у меня найдется. Только не здесь. Сейчас пойдем ко мне в церковь, там я тебя и накормлю. Ты как себя чувствуешь? Идти сможешь?

- Конечно. Я же сильный.

- Ах. Ну да. - Стефан улыбнулся и встал. - Посиди здесь немного. Я сейчас приду. Только никуда не убегай, хорошо? Нужно найти тебе что-нибудь из одежды. И дождевик - на улице без него опасно.

Стефан ушел, оставив Бадди одного среди толпы больных людей, кричащих и стонущих от постоянной боли, которую нельзя было унять - обезболивающих не хватало. Но Бадди не знал этого. Он пытался закрыть глаза и не смотреть на людей, но, после очередного громкого крика, его глаза снова открывались, и Бадди снова видел страшных людей.

Рядом с ним находилось два человека, недавно попавших в больницу с ожогами. Бадди не знал, что это ожоги. У одного пострадали руки. Отслаивающаяся кожа с участками кровоизлияний уже переставала вызывать отвращение - слишком много подобного было в больнице. А отеки по всему телу у второго человека, с образованием крупных пузырей снова заставили Бадди закрыть глаза. Было страшно и противно. А еще мальчик чувствовал, что они страдают. Они мучаются так же, как и его отец в свои последние дни. Бадди начал всхлипывать. Он знал, что им больно, но не мог знать, о чем больше всего сейчас они мечтают...

- Ты спишь, Бадди? - спросил подошедший отец Стефан.

"Бедный мальчик. Ему страшно все это видеть", - подумал он и добавил:

- Вот. Я принес тебе дождевик и новую одежду. Сейчас переоденешься или потом, когда помоешься?

- Потом, - твердо сказал Бадди. Он был рад, что вернулся священник.

Стефан взял мальчика за руку и повел к выходу.

Рядом с дверью стояла женщина и держала маленькую мертвую девочку на руках. Стояла и беззвучно плакала.

- Она умерла? - шепотом спросил Бадди.

- Ее заберет к себе Иисус, - ответил Стефан

- Иисус? Он заберет ее мертвой? - мальчик недоуменно смотрел на Стефана.

- Нет. Умирает только тело, а душа...душа живет всегда, Бадди. Христос сам воскрес из мертвых, и он уже не умирает: смерть не имеет над ним власти. Так же происходит и с верующими в него. Они всегда живут. Так значит, ты знаешь кто такой Иисус Христос?

- Я видел про него мультфильмы. Меня мама заставляла их смотреть. Она мне говорила, что Иисус ее тоже скоро заберет, а потом,...потом он ее забрал.

"Вероятно, это произошло уже давно, - решил Стефан. - По крайней мере, до войны. Бадди вспоминает об этом с грустью, но воспоминания уже стираются из его головы".

Священник протянул руку, желая открыть дверь. В это время снаружи раздалось торопливое буханье ног нескольких человек. Армейскую выправку, ни с чем не спутаешь, подумал Стефан, привлекая мальчика к себе, чтобы не сшибли с ног ненароком. Спешат. Наверное, еще один патруль вернулся, доставил новых пострадавших.

- Осторожно, Бадди, - произнес он.

Двери резко распахнулись, и внутрь действительно вломились четверо военных: трое молодых парней во главе с бывалым сержантом. Но раненых с ними не было. За широкими спинами маячил кто-то смутно знакомый Стефану. Когда группа поравнялась с ним и мальчиком, священник вспомнил пятого. Это был то ли заместитель, то ли вообще какой-то родственник мэра Гарфилда.

Стефан знал: мэр сильно облучился и сейчас лежал под капельницей во внутреннем госпитале гарнизона. Ему постоянно переливали кровь, потому что его собственная разлагалась.

Один раз Стефан даже заходил к нему, когда все думали, что мэр Гарфилд не выживет. Жуткая картина. Когда-то холеный, не в меру упитанный человек превратился в свою тень. Собственная кожа висела на нем, как плащ на упавшей вешалке.

И при этом он все еще жил. "За какие грехи ему эти муки?" - задался тогда вопросом священник. Но вскоре это вылетело из головы: мэр был лишь одним из многих, наказанных Небом неизвестно за что...

- Здравствуйте, отец Стефан! - приветствовал священника сержант, и трое рядовых как по команде взяли под козырек. Военные его уважали, знал Стефан. Только за какие заслуги?

- Храни вас Бог, - кивнул он.

Возникло впечатление, что у пятого сейчас вывернется шея и голова упадет под ноги с позвоночника, на котором насечена левая резьба... Стефан тряхнул головой, прогоняя видение-сюрр. Откуда оно? Ведь человек просто задержал на них с мальчиком взгляд, продолжая следовать за военными.

- Стойте, сержант! - бросил человек мэра. - Святой отец, этого мальчика зовут Бадди Фолк?

Бадди вздрогнул и прижался к Стефану.

- Да, - коротко сказал Стефан.

- Слава богу, не пришлось искать его по всей больнице, - воскликнул человек Гарфилда. - Полковник Паттерсон подсказал, что мы найдем его с вами, святой отец. Нам надо срочно доставить его в госпиталь гарнизона.

- Зачем? - ладони Стефана легли на плечи мальчика, пытаясь унять его дрожь.

- Распоряжение господина полковника медслужбы. Он считает, что аномально здоровое состояние этого мальчика сможет помочь, если перелить его кровь господину мэру...

В следующий миг мальчик каким-то образом оказался за спиной священника. Сержант одобрительно сощурился: отец Стефан - молодчина, обряди его в форму - и будет лучший солдат, чем некоторые из мобилизованных Рэнкастом оболтусов.

Только потом сержант обратил внимание на выражение лица священника, и оно ему очень не понравилось.

- Вы в своем уме?! - севшим голосом воскликнул Стефан.

- Естественно, святой отец. Мы поговорили с господином Паттерсоном, и он согласился, что переливание крови, выдержавшей без ущерба для своего состояния радиоактивное облучение, положительно скажется на состоянии здоровья господина мэ...

Человек не договорил. Стефан метнулся вперед и отвесил ему полновесный хук, сбив с ног.

Далее началась кутерьма. Откуда ни возьмись, набежали работники больницы, и даже несколько ходячих пациентов с любопытством наблюдали за происходящим из дверных проемов. Сержант настойчиво отстранял Стефана, трясущего занемевшим кулаком, от советника мэра, которого рядовые кое-как поставили на ноги и теперь совали ему какую-то тряпку, чтобы утереть кровь. А советник кричал разбитым ртом:

- Да он же сумасшедший! Вы разве не видите?! Что он о себе возомнил? Какой он верующий, если поднял руку на человека, который хочет помочь ближнему? Позвольте, да Господу ли он присягнул на верность?! Сержант, я вам говорю! Вы получили приказ. Вы должны доставить мальчишку в госпиталь. Это может спасти жизнь человеку! Вы слышите?! Спасти жизнь!

Грудь Стефана, упиравшаяся в ладонь сержанта, перестала ходить ходуном.

- Сержант, вы можете достать свой пистолет и пристрелить меня прямо сейчас, - стараясь говорить спокойно и веско, произнес Стефан. - Потому что только так вы сможете увести мальчика, куда велит этот... вампир.

- Послушайте, святой отец, я все понимаю. Но у меня приказ.

- Я вижу. Берите пистолет.

- Сержант, он же невменяем! - кричал советник мэра. - У него были неприятности с господином мэром тогда, до Удара, когда муниципалитет вынес решение разместить на месте церковного парка автостоянку. И теперь этот подлец решил отомстить беспомощному, находящемуся на грани жизни и смерти человеку!..

Рядовой, придерживавший советника, посмотрел на своего командира и робко произнес:

- Сэр, похоже, это ОН совсем спятил.

Сержант понял, что проблема переросла его полномочия. И черт его побери, если он знал, что нужно делать.

- Извините, святой отец, - сказал он. - Следуйте, куда собирались. И мальчишку забирайте. Я сообщу полковнику об этом инциденте.

- Благодарю вас, - кивнул Стефан и повлек перепуганного Бадди прочь из больницы.

Дай свою оценку этой части

НАЖМИ ЗДЕСЬ! Click here!

Russian LinkExchange Member

[ ENGLISH ] [ НОВОСТИ ] [ ИСТОРИИ ] [ ПОМОЩЬ ] [ ОТЗЫВ ] [ ГЕРОИ ] [ ПРАВИЛА ] [ БАЗА ДАННЫХ ] [ ГАЛЕРЕЯ ] [ ССЫЛКИ ] [ МАГАЗИН ] [ВИДЕО]

Copyright © Интерактивная фантастика™
Copyright © by Vadim Fedoseyev